The Diamond Maker

"Very warm," said I; "but not too warm for us here."
"No," he said, still looking across the water, "it is pleasant enough here . . . . just now."

"Очень тёплая" сказал я. “Но нам не очень-то здесь тепло".
"Нет” возразил он, всё так же глядя на тот берег реки “Здесь достаточно приятно ... именно сейчас".

"It is good," he continued after a pause,
"to find anything so restful as this in London.

"Хорошо” продолжил он спустя какое-то время
“что можно отыскать в Лондоне такое упоительное место как это.

After one has been fretting about business all day, about getting on, meeting obligations, and parrying dangers, I do not know what one would do if it were not for such pacific corners."

После того как целый день ты беспокоился о бизнесе, о том, как разбогатеть, выполнить обязательства и избежать опасности, даже не знаю, что было бы, если бы не эти тихие уголки".

He spoke with long pauses between the sentences.
"You must know a little of the irksome labour of the world, or you would not be here.

Он говорил, делая длинные паузы между фразами.
"Должно быть, вы кое-что знаете о тяготах этого мира, иначе вы бы не пришли сюда.

But I doubt if you can be so brain-weary and footsore as I am . . . . Bah! Sometimes I doubt if the game is worth the candle.

Но сомневаюсь, что вы бы могли быть таким же измученным морально и физически, как я... Да, ладно! Иногда я сомневаюсь, стоит ли игра свеч.

I feel inclined to throw the whole thing over--name, wealth and position--and take to some modest trade.

Я склоняюсь к тому, чтобы бросить это всё - имя, богатство, положение в обществе - и заняться какой-то мелкой торговлей.

But I know if I abandoned my ambition--hardly as she uses me--I should have nothing but remorse left for the rest of my days."

Но я знаю, что если бы я отказался от своей цели - что вряд ли, поскольку она мной владеет - то я бы раскаивался до конца своих дней".

He became silent.
I looked at him in astonishment.
If ever I saw a man hopelessly hard-up it was the man in front of me.

Он замолчал.
Я удивлённо посмотрел на него.
Если когда-либо я и видел человека в совершенно бедственном положении, то именно он стоял передо мной.

He was ragged and he was dirty, unshaven and unkempt; he looked as though he had been left in a dust-bin for a week.

Оборванный, грязный, небритый и нечёсаный, он выглядел так, будто неделю провёл в мусорном баке.

And he was talking to ME of the irksome worries of a large business.

И при этом разговаривал со МНОЙ о тяготах большого бизнеса.

I almost laughed outright.
Either he was mad or playing a sorry jest on his own poverty.

Я чуть не рассмеялся ему в лицо.
Он был или сумасшедшим или с горечью насмехался над собственной бедностью.